Глава 16

Рут Фландерс

Социальные сети.

Толпа, которой нет

Глава шестнадцатая

Валидол для незрячих

Абьюзер превратит в абьюзера, и только.

Это я о контенте, который из интереса или по привычке потребляете вы сами. Почему-то считается, что фишинг - это обязательно ввал к вам в почту неизвестного адресата с суперпредложением миллиарда долларов США. В реальности, мы имеем дело всего лишь с лентой социальной сети.

Заметили, как сложно стало настраивать предпочтения? Вы вполне определенно заявили о своих интересах, расставили лайки, ведёте себя избирательно в отношении контента, но... . Социальная сеть вас как будто не слышит. Верх ленты - ещё куда ни шло, но под парой-тройкой относительно тематических постов ждёт пласт отборнейшего дерьма.

Другая тактика - бейтить однотипным контентом, как будто вы с утра до вечера обязаны есть одну и ту же кашу безо всякого сопротивления и возражений.

И третья - используя данные о вас, таргетировать посты так, чтобы вас хотя бы раздраконило. 

Во всех трёх случаях вы не только испытываете, но и проявляете эмоции определённой амплитуды. Думаете, ИИ собирается их копировать? Ничего подобного. Эмоциями управляют, и только. От качества эмоций зависят ваши дальнейшие действия - выгодные либо, как считают, невыгодные кому-то.

Вот что такое медиафишинг. Это действие или набор действий, представленная как определённая последовательность событий с ожидаемой реакцией. Эти события представлены так, чтобы в итоге вы, их соучастник, оказались объектом эксплуатации - будь то лайки, шеры, комментарии либо заражение идеями.

Последнее уже навязло в ушах пользователей социальных сетей. Они прекрасно знают, что им продают, что их выбором пытаются управлять, что пропагандисты танцуют на их костях и всё равно совершают действия, которые от них ожидают. Они как будто смиряются с некоей общественной необходимостью - но какой?

Вернёмся к понятию бейтинга. Это атака, персонализированная или массовая, по выбранным характеристикам или с ограниченным числом таковых. В бейтинге используются методы социальной инженерии, добивающейся самостоятельной активности человека в отношении нужных кому-то действий. 

По сути, никто не принуждает вас просматривать жуткие кадры. Вы делаете это потому, что вас убедили в необходимости разрушать собственную психику здесь и сейчас, вопреки авторитетному мнению медиков, психологов, учёных и вообще людей со здравым смыслом.

Никто не принуждает вас обсуждать в Сети своих детей, мужа, жену, парня или девушку, с которой вы вчера пили кофе и ничем ей, по сути, не обязаны - так же, как и она вам. Однако, ваши личные отношения почему-то должны стать объектом прилюдных дискуссий - почему? Что в этом такого - держать личную жизнь за закрытыми дверями?

Никто не принуждает вас влезать в политиканские диспуты, как будто все только и ждут вашего экспертного мнения - вместо дела, которым вы призваны заниматься в этом мире. Никто и не удивится, если в итоге ваше дело рухнет, аудитория разбежится, а те, что ещё вчера вам шумно аплодировали, сегодня начнут топтать ногами безо всякой жалости.

В конечном итоге, вы почувствуете себя кухаркой, управляющей государством - и вот оно. 

Распалить огонь крайностей, в котором субъектив - даже не детсад, ибо дети все же добры друг к другу. Создать армию "полезных идиотов", у которых психика подорвана так, что они не могут уже ничего другого, лишь орать и взаимно уничтожать. 

Религия, призванная связывать, вдруг начинает не просто разделять, а сектантски выпиливать - и это уже симулякр, в котором публикуемые людьми слова, цитаты и священные изображения остаются для них, по сути, пустым звуком. Не может быть любви там, где за каждой буквой прячется холодовой ожог ненависти.

Тем более, не может быть веры там, где сам автор контента не верует, не надеется и не любит. Она есть, но почему-то не тут - и люди это чувствуют. Одни уходят туда, где она есть, другие сворачивают к удивительно добрым и как будто ждущим конкурентам. Третьи, по закону социального подражания, впадают в ещё больший субъективизм и перестают верить вообще, потрясённые увиденным, услышанным и прочувствованным.

Их вчерашние лидеры не признают слабых, униженных и оскорблённых - пока сами не они. Тем временем, человек с высочайшей степенью недоверия и дальше превращается в объект потенциального воздействия манипуляторов, обещающих кормить и гладить за нужные им действия.

Политика превращается в религию, где исповедовать другие взгляды означает сожжение на костре, а иная формулировка превращается в повод для суточных дебатов с шизофреническими разборками. Хуже того, людям, живым людям предлагаются чуть ли не методички со словарями - "как надо говорить", "как надо читать" и вообще дышать кислородом.

Не надо. Я вчера был живой.

Человек в угоду себе может извратить что угодно и заставить другого верить, что так и есть - при одном условии. Вы приписываете этому человеку или группе людей слишком много возможностей. 

Идеологическая индоктринация происходит на взаимном основании страха. Для того, чтобы захватить жертву, её пугают, приводя в состояние повышенной покорности, а затем начинают обрабатывать. Столкновение с пугающим и страх сдвигают привычные представления, - хуже того, жертва невольно признаёт манипулятора сильнее себя, то есть, авторитетом, способным определять мысли, чувства и действия. 

На этом уровне роисходит подмена понятий, в которой не каждый может увидеть подделку.

В итоге, запугивание, испокон веку признаваемое деструктивной тактикой коммуникаций, передаётся по цепочке, как результат социального подражания. В цитадели страха человек постоянно пытается предвосхитить грядущие события - в том числе, и слова, и действия собеседника, которым уже придаётся негативный смысл, вне зависимости от реального. 

Запугивание - один из самых разрушительных видов эмоционального насилия, влекущего за собой не только состояние жертвы, виктимное или девиантное поведение, но и психические расстройства, которые не всегда входят в компетенцию даже у психотерапевта. 

Человек запугивающий очень давно не в состоянии понимать, что, когда и кому нужно говорить - а он почему-то оказывается в социальных сетях трибуном. Как будто не понимает, или делает вид, что не понимает дальнейшей судьбы своих жертв. Сильные уйдут, слабых в печь - кажется, мы это уже проходили.