Еще экспертов

Вот публикации, которые пригодились 
при создании этой книги:

1. Дрогомирецький Борис. Гантінгтон попереджав... . - www.pravda.com.ua

2. Карєв І.Ю., Фурашев В.М. Кіберсталкінг: відображення у національному законодастві. - Інформація і право. - 2021. - 1(36). - http://il.ippi.org.ua

3. Крисюк Тетяна. Психологія натовпу. - https://samorozvytok.info

4. Марина Данилюк-Єрмолаєва. Психоз і коматоз: як подолати агресію після виборів. -  https://fakty.com.ua

5. Покальчук О. Covid, психоз і упирі. - https://www.ukrinform.ua

6. Покальчук О. Сорвать мобилизацию, подтолкнуть к третьему Майдану - таковы задачи противника. - https://life.pravda.com.ua

7. Психологія натовпу: як не піддатися думці більшості. - https://ukr.media

8. Реклама, внушение и манипуляция: медиа-ориентированный подход. - М.: БАХРАХ-М, 2007. - 752 с.

8. Cyber Witcher. Різноманітний арсенал соціальної інженерії: види атак та способи їх запобігання. - https://hackyourmom.com

9. Что такое фишинг. - https://www.trendmicro.com

10. BalticDigitalDays 2014: Об оценке юзабилити и преимуществах ретаргетинга. - https://searchengines.guru

11. 102 most important webism quotes by unknown authors. - https://hackernoon.com.

Спасибо авторам, неравнодушным к теме, и до новых публикаций! Пишите, о чем хотели бы прочитать.

Рут Фландерс

Глава 21

 

Рут Фландерс

Социальные сети.

Толпа, которой нет

Глава двадцать первая

Колумнизм и вебизм

Чем ближе к финалу книги, тем проще нам, казалось бы, рассуждать о том, из-за чего в начале кипел вулкан эмоций. Мы можем описать свой опыт - и даже должны это делать - но тут возникает ключевой вопрос.

Пора ли нам становиться экспертами в том, чего достигли мы?

Если объективно взглянуть на социальные сети - особенно старые, с приличным опытом таргетирования, архивирования и выдачи на-гора - несложно заметить, сколько однотипного и даже одинакового контента они продуцируют за короткий период времени.

Связно ли это лишь с алгоритмами, которыми управляют люди определённого склада, или есть ещё что-то? Для ответа на этот вопрос достаточно пройтись ключевыми медиа по интересующему вас профилю. 

В публикации "102 важнейших заметки о вебизме" неизвестные авторы весьма тщательно исследуют это явление, описывая наиболее характерные проявления того, в чём мы сами боимся себе признаться. Понятие "каждый" отдаёт в Интернете весьма странной свободой, за которую мы платим не только потерянным временем.

Отхватить собственную часть аудитории становится всё сложнее. Люди предвосхищают многое до состояния предрассудков, наглотавшись контента с ключевыми словами, фразами и темами. Авторы заметок оформили свои наблюдения в список коротких, метких фраз о том, как мы ведём себя и думаем в Сети.

Так, повсеместная экспертность нивелирует само понятие знаний и опыта, по сравнению с другими не только большего, но и выигрывающего по качеству. Заговаривание проблем вместо их решения становится популярней новостей, которые подозрительно болезненны в сравнении с морфием экспертности.

 

Играть, не проявляя себя, уже немодно по сравнению с "огнемётом правды", которая оказывается выбросом патологических явлений в мозгу автора, не более. Уже немодно быть первоапрельским дурачком. Психопатическое мышление и способ коммуникаций, в которых психически здоровый человек вынужден спрашивать себя, а стоит ли такая социализация иного времени, кроме специального медицинского образования?

Пару десятков лет ранее мы чувствовали эпатаж публичных персон. Сегодня нас пытаются заставить воспринять его на полном серьёзе и расстрелять за отсутствие одобрения. На этом фоне удариться в производство банальностей легче, нежели стать одним из них, но всё же... .

Снобизм - пожалуй, самое отчётливое проявление вебизма, где комплекс группировки проявляется как чувство власти над создаваемым кругом. Такие люди экранируют в жизнь восприятие Интернета как огромной деревни, в которой человек с кое-каким образованием приобретает статус умельца ставить подпись вместо крестика. 

Более того, современные группировки создаются, как и раньше, вокруг сокровище - большей частью, награбленных. Коль даже и не происходит грабежа, люди не стесняются заявить об использовании достижений других, никак их не благодаря. 

Простой пример: вы видите и понимаете, что человек, читающий вас, использует сделанное вами, даже не поставив элементарный лайк и, тем более, не сославшись на вашу страницу. Вебизм испортил такой простой социальный конструкт, как цитирование в контексте, даже при том, что вы испытываете к автору личную неприязнь или не согласны с его взглядами хотя бы частично.

Вы представляете, какой это кошмар? Человек должен идеально вписываться в наш кодекс, чтобы иметь право быть процитированным или получить иную форму благодарности. А ведь здоровое поведение в этом смысле - не только прерогатива научных кабинетов, но и часть медиаэтики в целом. 

В мире грабежа и перекупки данных проблема усложняется до страха перед раскрытием. Иначе говоря, проявлениями снобизма вас понуждают к хранению некой общегрупповой тайны, но никак не к достижению определённого уровня. Напротив, у людей достойных или превосходящих в чём-то группировку и её лидера, пытаются активизировать комплекс неполноценности. 

Игнорирование, перетолковывание слов и действий, нелепые обвинения, исключение - в ход идут любые средства превозношения одних и умаления других - в том числе, до состояния полезных идиотов, которые в истерике начинают делать выгодное враждебной стороне. Последнее часто проявляется через банальности, резонерство и занятие не своим делом.

Многие тайные общества начинались с обладания артефактом противника и заканчивались хотя бы частичной, но весьма существенной идентификацией с агрессором. На этом пути пытались камерно изучить артефакт, руководствуясь недоверием к профессионалам либо выделению из них добровольцев, лояльных к сообществу. Рано или поздно происходило либо заражение враждебными теориями, либо сознательное усвоение норм, чуждых ранее.

Уверенность в недостаточности полученных знаний - самая сильная мотивация в мире. При этом способность новых знаний действительно обогатить уже имеющиеся может и не оцениваться, и в этом проявляется тонкое влияние сакрального на доступное.

Очевидно, что власть выступает здесь ведущим фактором обретения трофея - хоть через завоевание, хоть через грабёж, хоть через намеренное предложение противнику разлагающего продукта оппозиционной идеологии. Врага всегда кормят на убой, а предлагаемые "правильные" вещи выступают способом подмены понятий, не просто удерживающих стабильность внутреннего мира, но и основополагающих. 

То же самое и в так называемых кругах. Сочувствующих и участников с лидерами мнений объединяют общие комплексы - то, что не должно быть постигнуто внешними, некая тревожная вавка, окружённая несколькими редутами психологических защит. Опять же, имеет значение то, на чём строится публичный образ лидера мнений.

Некоторые лидеры мнений, исповедующие принципы маскулинизма в продвижении идей, изрядно заслонённых собственной личностью, склонны скрывать перед женской аудиторией статус личных отношений, пытаясь набрать как можно больше очков в свою пользу. И только неординарная ситуация, уязвляющая их самолюбие сразу в нескольких болевых точках, способна вынудить их к открытию правды.

Вокруг таких лидеров намеренно создаётся шлейф неопределённости как способ эмоциональной раскачки целевых аудиторий, раскручивания интереса в пользу лидера и дезориентации психики, должной воспринимать предлагаемые идеи без критики. 

Ещё забавней, что такие лидеры могут обладать весьма скромными коммуникативными навыками. Вот тогда и запускается игра "Тарзан", в которой вместо игривого обезьянчика - жестокий орангутанг, способный изломать жертву за несколько минут.

Агрессия жертв инициируется со стороны самого лидера, как провокация, часто подкреплённая его покровителями либо эталонными персоналиями с радикальной идеологией, а также т.н. "теориями подвоха", в которых под социально приемлемым слоем скрываются патологические конструкты. Особенно опасен микс таких идей и религиозных установок.

Вопрос зависимости от таких группировок лежит в области ценностей. Звучит заманчиво, но ценность и человеческие качества здесь отчего-то ходят разными дорогами. Коль уж ценность представляет идеология, то есть и альтернатива - образ жизни, в котором не происходит сдвига смыслов и подмены понятий в борьбе за власть.

Маскулинность орангутанга не может быть цивилизованной по определению - такой опции просто нет. Более того, современные технологии питектората могут санкционировать даже чтение контента в казалось бы, столь общественном месте, как социальная сеть. 

Дуализм позиции по отношению к внешним, где, с одной стороны, они враги, а с другой - целевая аудитория, не позволяет им купить себе виртуальный забор с платным доступом или другим ограничителем, кроме выпиливателя. Некоторые пытаются фильтровать на входе, создавая себе круг из подписчиков кодекса. 

Тема единства уж очень часто сквозит в воззваниях тех, кто не стесняется использовать мерзкие запугиватели, фильтры равноправия и карандаш ошибочника. Это поглощение, в котором анклаву нужна еда, - и это всякий, кто соприкасается с их контентом. Их не устраивает простая лояльность, им нужно вгрызться именно в вас, рано или поздно. Неважно, что вы там о себе пишете и чем вообще полезны миру.

Хуже того, подобные группировки, как хищники, сразу бросаются на детёнышей, чем разъяряют против себя и заявляют истинные намерения. В их среде и далее будут практиковаться гнусные нападения на Внутреннего Ребёнка, исключающие какие бы то ни было пределы уместного. Их страшно раздражает человек в состоянии Свободного Ребёнка, которого необходимо если не уничтожить или опошлить, то зашорить, начиная с испуга и заканчивая серией повторяющихся дабл-биндов, с доведением рядовой, житейской ситуации до полнейшего абсурда.

Здесь транзактный анализ, как нельзя, действенно играет свою роль. Виртуальный забор от подобных соискателей вашего спокойствия - блокировка или игнор. Последний считается исчерпывающим методом при автоматизированных информационных атаках без прямого соприкосновения с вашим контентом.

Если у таких группировок есть собственные медиа, их становится несложно обнаружить после первого же вброса. Обычно пара-тройка привлекательных публикаций скрывает в себе серию уничижительных, тенденциозных или шаблонно обвиняющих, в которых групповая идеология и медиаполитика подменяют реальные принципы оценки ситуации.

В задаче срыва талантливых творцов контента на бесконечную полемику с негодяями, а затем на политиканство такие постмейкеры имею весьма давние традиции. Завершая обзор социальных сетей с точки зрения технологий влияния, добавлю, что лучшие способы что-то сделать у вас ещё впереди, а худшие вы ещё не опробовали.

Ждите дополнений от экспертов, которые оказались полезны для нас, и пишите о том, что хотели бы прочитать, или чего вам не хватило в этой книге. 

Глава 20

Рут Фландерс

Социальные сети.

Толпа, которой нет

Глава двадцатая

Цитата и кантата

Все помнят, с чего начинались социальные сети. Будущий эксперт и лидер мнений должен был умело процитировать кого-то из великих, поменьше и малоизвестных гуру - а порой и вовсе безымянные, но меткие своды умных мыслей, которые оказывались всего лишь работой. Да, да, работой копирайтера на релакс-контенте. 

Вы представляете себе, как надо впахивать, отправляя свою философию в сказ народный?

Книги помогут, да. Они же будут рождать негра-философа. И картинку с Фрипика.

Копирайтер - это человек, имя которого узнают потом. Об этом я поизгалялась в "Не надо мне этих текстов!". Потом, - как Володарского. Однажды мы узнаем, что за котик сидел к нам спинкой, и что за юная пери ванильничала на берегу моря или у окна с видом туда же. 

Бывалые до сих пор используют онлайн-цитатники, чтобы напомнить луркам, олбанцам и ламерам. Я третье, но по-дедовски могу чуть. Начав Интернет в социальных сетях, пришлось. И, скажу вам, мощно цитнуть означало почти что партбилет, на который начинали коситься, будто на Великую Китайскую стену. 

Всё-таки нас растили не слишком идейными людьми, но цитаты под расчёску мы уже не писали. Нашим родителям цитировать было можно, нам - уже ни-ни.

В общем-то, вся социальная сеть - один большой сборник цитат. Отрывки мыслей, вводные к газетным публикациям и блогам, внезапно набежавшая идея и вайб, момент и шорт... . Мы устали ссылаться на авторитеты, но быть ими среди них всё тесней и тесней. Кто-то настолько примерен, что ни в жизнь не решится высказать собственной мысли, которая выглядит до ужаса убогой перед лучшими. 

А бывает и пострашней. Из-под заботливо уложенных камней вырывается сноп лавы. Фильм "Социальные сети" начинается с жуткого кринжа, в котором будто бы аутист очень прицельно бодает рогами в грудь бывшую девушку. И его выпил из её полноценной жизни будто бы делает его лидером первого в мире медиагосударства. И вынуждает будто бы кидануть лучшего друга и партнёра, но ведь Цу едва ли понимал, что делает.

Нам придётся признать, что первая в мире соцсеть создана невменяемым человеком. Хуже того, их размножили. Это была самая удачная операция ЦРУ за всю мировую историю, потому что первая. 

Вы заходите в магазин, и вас обслуживает мисс Цу, миссис Цу, мистер Цу. Главное, не сделать лишних движений - вы же, мразь такая нейротипичная, чувствуете, как тонко, почти что оптоволоконно накаляется обстановка. Ещё один непринуждённый комплимент, и вы труп.

Эта искусственная речь, эта угрожающая доброжелательность кого угодно приведёт в состояние нейродиверсии. Эти бесконечные объяснения заставят трепетать самых выдержанных... .

- Василий, неужели ты не видишь, что твоему товарищу капает на лоб расплавленное олово?

Электрик в детском саду сумел - и вы сумеете. Главное, научить детей мыть за собой руки.

Однако, с тумблером случилось нечто, как всегда, кринжовое. Это был секретный чип ЦРУ, внедряемый в подсозналку каждого, кто засыпает только после скроллинга. Теперь каждый второй - Василий до вызова к директору детского сада. 

За три-четыре поста в ленте сегодняшнего дня мозг могут отдидосить так, что самый совершенный в мире сервер вдруг выдает отказ в работе. Лайки превращаются в "отстань", а шеры - в щит от желающих повторить, но повторяют всё равно.

ЦРУ решило не сдаваться, как русские, и выпустило секретную директиву о произнесении в комментариях исключительно восторженных наречий. Однако, русские не сдаются и, как всегда, перекупают агентов изменений какой-то овсянкой. Иначе как объяснить превращение добропорядочных едоков бигмака в жаб на сибирском пиру? 

Однако, хуже всего китайцы, которые появляются вдруг, ниоткуда и с иероглифами, похожими на пригоршни сурикенов. А что? Социальная сеть, в которой все молчат, кроме них. Если бы не мы, украинцы, умеющие создавать свою социальную сеть внутри каждой, ещё и в эпоху войны. Социальную сеть, в которой все говорят, кроме них.

Вы заметили, как нас теперь вежливо спрашивают, можно ли не дать нам денег или начать переговоры с самым кратким переговорщиком в мире? Люди, которым надо платить за цитирование, уговорят даже Трампа помолчать немножко.

Одного не пойму - куда девается наше красноречие, когда деньги мы всё-таки видим. 

Алгоритм социальной сети похож на ту самую казначейскую печатню, с лентой, которую страшно трогать, иначе останется водяной знак. А тронешь - на тебе, твои теперь. Хочешь, сбывай, хочешь, обклеивай ими туалет, в котором ты прячешься от нас, перекодируя код, который секунду назад опять расшифровали японцы. Хуже того, классик опять окажется на тысячной купюре.

Кстати, вы заметили, что этих, денежных, почти никто уже не цитирует?

Всех, кого мы встречаем в виртуальном мире, наше подсознание относит к людям слова. Люди дела остались в мире, похожем на реальный. Мы можем дотянуться до них, почувствовать в полной мере, увидеть, что они делают, и вступить с ними во взаимодействие.

Так устроена психика человека, и ничего тут не попишешь. Праструктуры мозга, отвечающие за деятельность, развились раньше, чем отделы речи - в частности, письменной. То, что мы видим на экране или бумажной странице, для нас абстрактно, словно параллельная вселенная. Мы имеем над этим власть - закрыть книгу или журнал, выйти с сайта или паблика. Можно даже заставить человека никогда не появляться в нашей жизни, коварно появляясь самим. 

Одного мы ещё не научились делать - блокировать фантомов, цитирующих самих себя.

Человек далёкий, малознакомый или вовсе незнакомый угрожает нашей стабильности. Мы, привыкшие к трёхмерности по роду своему, дорисовываем его, - но нам вовсе не улыбается быть занятым образом из мозга. Психика непроизвольно отвергает суррогат, ища или оснований, или убежища.

Очевидно, что вступать во взаимодействие с фантомом захочет только безумный, а живой человек обязывает. Он выходит из пределов источника информации, превращаясь в чужака со своим мнением в наших личных границах. Искусственный интеллект и активность групп влияния этому всячески способствуют. Мы не появляемся в другом мире с цитатой, мы тащим туда самих себя.

Тесный мир иллюзии контроля лопается, как околоплодный пузырь. Больше нет раскланиваний в виде лайков или незаметного игнорчика, - сейчас прольётся чья-то кровь. На линии разлома иначе не бывает, но можно ведь и забаррикадироваться.

В плену полумыслей, когда заставляют видеть одну часть реальности, но вытесняют другую, либо пытаются  постичь целостное явление через его сугубо умозрительное, необоснованное или вовсе бессмысленное дробление на части, разломы возникают вполне явным способом. 

Самое оригинальное, что блокируемся мы, чаще всего, от ленты. От неё же игнорим, задолбавшись встречать одну и ту же рекомендованную личность. Время выпиливания прицельного интереса в ущерб оголтелому фанству отходит в небытие. Бан становится способом затыкания рта в адрес нас, не так уж и нужных. 

В конце концов, Интернет - огромное коммуникационное поле, и не стоит придавать уж слишком большого значения контактам в нём. А почему? Там, где нас видят больше, чем дома или в рабочем кабинете - почему нет?

Вы скажете - контакты в Интернете не определяют мою жизнь, и так раньше говорил каждый. Это увлекательно, хоть в большинстве случаев не заканчивается ничем - да ладно. Иначе бы вы не пошли сюда продавать, ещё и в долгосрочной перспективе. 

Ну, или самопрезентоваться, как бы кто ни называл свою разновидность валюты. Мы живем в посткомуникационную эпоху, где все больше веса обретает контент накрутки имиджа, соседствующий с колумнизмом как способом донести широкой аудитории свою ценность в виртуальном мире. 

Мы хотим быть средствами массовой информации, но превращаемся в скандальную желтую прессу из самых что ни на есть благих побуждений - борьбы с несправедливостью. Иногда публичные люди - по ошибке ли, из расчета - выходят за границы личности в виртуале в чрезмерную откровенность. 

Другие заостряют внимание на одной теме, которая превращается из средства в самоцель, диктующую жизнь онлайн.

Глава 19

Рут Фландерс

Социальные сети.

Толпа, которой нет

Глава девятнадцатая

Гипертекстуальность и секрет короткого текста

В толпе мы склонны говорить много. Это вдохновляет, увлекает и даёт нам ощущение значимости хотя бы на короткое время. Люди, пользующиеся социальными сетями как дневниками, врут сами себе.

Почему бы не вести дневник в тетради? При том, что ваши события все равно коллекционируются как данные и могут быть рассмотрены кем угодно, в любой момент, с вашего или без вашего согласия, и второе происходит в подавляющем большинстве случаев?

Вы хотите говорить в надежде, что хоть кто-то прочитает. И это нормально - важно, что.

Честно сказать, в этом отношении я за Ютуб. Там мало текста, много видео, и никто не косится на юзера с пустым акком. 

Длинные посты в социальных сетях тем хороши, что не уводят человека в другое место и побуждают дочитать до конца, если трей вызывает интерес. С другой стороны, обилие текста в каждом из читаемых постов утомляет. 

Очень тяжело читать посты, в которых мысль постоянно разъезжается или "орет" на каждом шагу, - а бывает и то, и другое. Предмета, сути не слышно, лишь одни эмоции. Впрочем, их тоже нужно уметь заключать в слова. От этого их вкус только улучшается.

Очень трудно читать посты, в которых автор готов бесконечно резонерствовать. "Веревка - вервие простое", но отчего так тяжела? Вместо "скрутить и тащить" или "взять и тащить" горе-формулировщик начинает её сучить, расплетать - зачем же? 

А вы спросите, зачем умные люди ведут себя, как дураки.

Глупость хороша тем, что всегда заметна, и ум плох тем же. Существуют некие общественные договорённости на дурацкое поведение, я уверена. И вмешиваться в них опасно, можно только врубиться. От дураков, рано или поздно, дистанцируются, только и всего.

Если бы каждый из нас обладал умением сразу же дистанцироваться от дураков, они бы не успели много. Мы бы не глупели, не зависали, не подвергали бы сомнению истины, которые не требуют доказательств. Иначе говоря, мы бы не пытались войти с дураками в социальное взаимодействие, кроме как жалея.

Однако, и здесь ведь есть предел - иначе жалость превращается в место, где не ждали.

Дурак хорош тем, что глуп даже в коротком тексте. Он оставляет меньше времени понять это.

Сейчас всё чаще говорят об эмоциональном обслуживании как о форме эксплуатации. До эпохи социальных сетей этот феномен не был настолько проявлен. Были люди, готовые стать донорами для эмо-вампиров, но последних насчитывалось относительно немного. Вовлечённость в трёхмерную деятельность, так или иначе, вынуждала человека становиться обьёмным и наполненным.

У каждого из нас есть друзья, вполне обычные люди, которым плевать на виртуальную социальность. У них всё есть в реальной жизни, а их аккаунты - просто место, куда можно написать, если не дозвонишься.

Эскапирование в социальную сеть увеличивает потребность в недополученных эмоциях многократно. Одни готовы их постоянно транслировать, а другие - потреблять, не отвечая ничем или реагируя неадекватно, в подсознательном стремлении вызвать ещё больше эмоций, которые кажутся пресными. 

Многие будто бы адекватные в оффлайне люди выходят в соцсеть, чтобы проораться, и делают это регулярно, уверенные, что последствий не будет. Человека невидного, человека плоского можно проехать, проигнорировать или забанить, чтоб неповадно было тут набирать объёмы. Короткого текста для таких почему-то не хватает.

Вы замечали, как некоторые люди, при попытке сформулировать мысль относительно их, вызывают чувство странной пустоты, ступора без мысли, какого-то идиотского смущения, в котором "надо" перекрывает чувство отсутствия всякой необходимости? Меня такая ситуация настораживает всегда, будто маркер чего-то неправильного, нехорошего.

Путь, которым не стоит идти, всегда виден, но не нами.

Длинный текст, написанный мастерски, вызывает ощущение присутствия. Мы больше не хотим читать просто текст, мы стали эмоционально жадны настолько, что нам подавай автора. Мы готовы сами себе придумать его, от первой буквы до последней, и перестать слышать себя.

Путь, которым не стоит идти, всегда кажется нашим.

Глава 18

Рут Фландерс

Социальные сети.

Толпа, которой нет

Глава восемнадцатая

Литера-дура

Я так устаю от изменений информационного поля, что предпочитаю фиксироваться на них, а не на том, что остаётся. Раздувание конфликтов чаще и чаще напоминает вертолёт, вызванный прихлопнуть комара, и это называется эскалацией.

А вы думали? Слова беспощадны. Мы привыкаем к ним, словно к прожжённой кнопке лифта.

Вот приходит бабушка, которую, как миссис Хадсон, били несколько лет - били, как дорогую женщину, не оставляя синяков. Били, пока она не превратила личного мистер Холмса в удешевлённую библиотечную мышь. Достаточно запустить кота и закрыть дверь изнутри.

"И что же? - говорите вы. - Пусть себе улыбается".

Она и будет, пока вы плачете тут же.

Вот приходит дедушка, дверь котогого закрыли снаружи, а потом начали пихать в окно средства на существование - только, будь добр, кропай кирпичи для нашей стены от твоего мира. И больше нет ничего, даже денег на кофе. Достаточно выпустить кота и позвать бабушку, которую били, не оставляя синяков.

Он и будет, пока вы плачете там же.

Этот эффект закономерного появления в вашей жизни просматривается в социальных сетях, как нигде. Это чувство логической завершенности, уловленных взаимосвязей и - о Господи! - чувства крайней стены. Она иногда тает, если спуститься вниз.

Индивидуальность и труд - такое огромное искушение, что кажется, будто виза в Царствие Небесное уже сияет в паспорте. Это как на литовской границе - ты можешь хоть до синевы доказывать, что виза есть, потому что есть место для визы, и штамп для места для визы, но визы нет. Почему? Надо звонить, узнавать.

Вы заметили, как по-разному звучит предприниматель в той же Украине и в той же России? "Физическое лицо - предприниматель" звучит так, будто есть ещё какое-то лицо у предпринимателя. Какое, остаётся лишь догадываться по статистическим классификаторам. А вот "индивидуальный предприниматель" звучит совсем уж мироутверждающе. 

И никаких вам "частностей". Не нравится - вали антрепренёром в эти ваши Европы с Америками. Костюм с маской выдадут на границе Германии.

О социальных сетях нечего и думать, если ты никакой не антрепренёр.

Социальная сеть полна истериков, по доброй воле ставших или рождённых таковыми. Им важно выглядеть. Они прихорашиваются даже тогда, когда уверены в своей полной невидимости за кулисами почти что квакерского постинга. Им важно собрать аплодисменты, как ребёнку - конфеты, и забыть сказать "спасибо". 

Им важно хорошенько проораться на публику и вам в ленту, а когда вы не реагируете, они орут громче и даже начинают жаловаться на жестокое обращение, но почему-то с животными.

Толпа... . И мы собрали компанию, в которой Марина Данилюк-Ермолаева говорит об истерии, а Татьяна Крысюк - об эйфории толпы, собранной на короткое время. Фактор краткости времени является основной характеристикой толпы, и это время в социальной сети можно ускорить одним движением руки.

Скролл как будто лишает нас нежелательного зрелища, но, если мы уйдём из ленты, то будем сами себе казаться асоциалами. Социальная сеть - это развлечение, говорят те, кто работает в социальных сетях. И, как только мы начинаем развлекаться, нам тут же напоминают, какие мы ленивые твари.

Мы просто-таки становимся господами Буквальными, похороненными за оппозицию, но где? Давайте писать блог не о политике - всё равно похоронят. А нет, так избирайтесь - беларусский блогер всегда протянет вам ногу немощи.

Однажды её-таки выберут - кухарку с потоком репостов, от которых пропадает желание "ух". Она будет сидеть в литовской телестудии с кастрюлей борща, оливье и горой фигурно нарезанных бутербродов, и плевать все хотели на тот холестерин.

Я, и правда, не знаю, почему либеральному обществу так хочется жрать. Это консенсус.

И труд коллективный в нём ничуть не почётен, потому что синхронен. Подлые буржуа с их добавочной стоимостью всегда что-то недоговаривают.

Возбуждение, эйфория, приподнятость и общая цель добьют самого подковёрного индивидуалиста. Вот посмотри, как нас много, и все мы здесь, безнаказанно, делаем вот эту каку, за которую ещё вчера стояли бы при оглашении приговора. Что это, жертвенность? Нет, временщики никогда не жертвовали собой - они платили за жертвоприношения.

Коллективная бессовестность - настолько большое искушение, что все забывают, где они теряют совесть. В эпоху совершенно свободного выбора технологий влияния они выбирают то, что завтра снесёт их бизнес прочь из уютных ячеек общества Сети.

Вроде бы ничего такого, и эти люди кажутся всем умнее всех, но вдруг... .

Синтез добра со злом невозможен, -они отталкиваются, как одинаково заряженные полюса батарейки. А когда зло восстаёт против зла - начинается распад, потому что добро против добра восставать не может.

Одной буквы достаточно, чтобы каждый из нас вспомнил, куда ведёт нетерпимость, - но мы платим, как дети за взрослых, которых заказали для того, чтобы ничего вокруг не менялось.

Комплекс парторга - это как раз о кухарке, зовущей всех есть, наревевшихся. 

Глава 17

Рут Фландерс

Социальные сети.

Толпа, которой нет

Глава семнадцатая

Марсонепроходимость

Социальный психолог Олег Покальчук утверждает, что люди любят бояться - и мы просто-таки вынуждены с ним согласиться, просматривая хотя бы навскидку ленты социальных сетей. Человек испуганный внутри себя умирает от страха, но, чтобы почувствовать себя живым, стремится за новой и новой его порцией. Парадоксально, правда?

Ничего необычного, если вспомнить физиологию гормонов и принцип наркотизации. Кроме того, всем известно, что наркоманы тоже социальны, и стремятся расширить своё сообщество.

Итак, запуганный с большой вероятностью будет запугивать, - и лишь единицы лечатся. 

У О.Покальчука точно подмечено, как социальное подражание и внушение играют в устрашении роковую роль, превращая цепочку страха в массовый психоз. Это несложно увидеть со стороны в любых пугающих случаях, кроме одного.

Особый, наиболее опасный вид бейтинга устремляется к вашему Внутреннему Ребёнку. Это кидбейт и бебигейт, речь о которых пойдет далее - и, как бы ни было больно прикасаться к этой теме, постарайтесь взглянуть на неё с объективной точки зрения.

Каждый из нас однажды сталкивался с ужасающей информацией о детях, которая с большей или меньшей активностью распространяется в соцсетях. Виной всему эпоха так называемой демократизации месседжей. То, что раньше считалось неэтичным, ненормальным и опасным, а именно, массовость подобной информации, теперь называется "замалчиванием" и вынуждает трезвомыслящего человека тотчас же закрыть ленту или выйти из беседы.

Эта информация, на самом деле, не нужна обществу - как бы дико для вас сейчас это ни звучало. Она предназначена для узкого круга людей, выполняющих специальные функции - но не для психотизации масс или отдельных личностей, которые якобы "этого заслуживают". 

Кидбейт есть попытка манипулировать человеком на подсознательном уровне с использованием ужасающей информации о детях (войны, преступления, бытовые отношения и т.п.). Это самая настоящая атака на психику, совершаемая людьми, у которых уже есть психические отклонения и сдвиг в социальной перцепции. Они как будто разучились понимать, что будет дальше с обществом и отдельными людьми, запугиваемыми таким способом.

Тип атаки под названием "кидбейт" основан на актуализации страха и чувства вины. Цель - приведение жертвы в податливое состояние. Иначе говоря, вы, начитавшись медиа, становитесь крайне восприимчивыми ко внедрению выгодных кому-то идей, - будь то средства слежения, покупка определённого количества и разновидностей еды, лекарств, услуг, другие приобретения, образ жизни, пропитанный гиперопекой, либеральное воспитание со страхом за каждый "не тот" тон голоса и т.п. 

Кидбейтеры, как правило - ненавистники противоположного пола с крайними проявлениями (мизандрия, мизогиния). У них патологические отношения с родителями, родительскими фигурами (старшие родственники, начальники, власти). Они не могут поладить с детьми, у которых вызывают лишь страх и отторжение. 

В основе поведения кидбейтера лежит психологическая травма, основанная на реальном деструктивном событии в отношении Внутреннего Ребёнка - но далеко не всегда это нечто, из ряда вон выходящее. Кидбейтер часто получает информационную травму, перетолковывающую будничные неприятности чуть ли не в личную катастрофу. 

Людям не просто нравится бояться - им ещё и нравится страдать, чтобы привлекать к себе внимание. Они всё чаще любят кричать о своих обидах в большом скоплении народа, скатываясь в банальный инфантилизм и нежелание по-взрослому отнестись к накопленному опыту. Любой, кто обратил внимание на истерику кидбейтера, рискует собственным психологическим благополучием.

К тому же, у кидбейтеров есть высокая склонность к подражанию авторитетным фигурам, использующим кидбейт для манипуляции другими. Как правило, такие люди грубы или преувеличенно вежливы, но внутри всегда неспособность, и, главное, нежелание влиять на других людей социально приемлемыми способами. Это совершеннейшие коновалы, которые, удаляя зуб, изуверски калечат челюсть.

Однако, и это ещё не весь арсенал воздействия со стороны подобных личностей. Они, как и все люди, социальны и не хотят быть одинокими в своих стремлениях. Кидбейтерам нравится сбиваться в стаи, даже создавать организованные группы, проникать в различные структуры с помощью своей разрушительной тактики, попутно жаловаться на "бесчеловечное" отношение и при каждой удобной возможности обвинять, обвинять и обвинять.

В конце концов, поняв "действенность" своей тактики, некоторые из кидбейтеров становятся бебигейтерами, самой циничной разновидностью бейтеров онлайн и оффлайн.

Бебигейт - информационная атака с использованием публичных обвинений или шантажа скандальными сведениями о детях. Целью является тотальное уничтожение репутации жертвы, с повреждением всех связей и сфер общественной жизни, вплоть до приведения в состояние самоубийцы. Бебигейтеры искренне мнят себя "руками Бога" и "весами Фемиды", большей частью, не имея на то никаких прав и, на деле, обладая весьма шаткими моральными устоями. Они умело шантажируют друг друга и тех, кого хотят запугать - а общество, большей частью, верит им под влиянием вызванного ими же страха и ужаса. 

Примечательно, что проверить истинность гадких вещей, которые они распространяют, невозможно, а те, кто пытается, сами рискуют вовлечься в их сети. 

Казалось бы, банальные вещи, о которых и говорить не стоит - но в наше время отчего-то приходится напоминать об этом взрослым и даже уважаемым людям, владеющим медиаресурсами с мировым уровнем влияния. Быть виновниками такого психоза очень накладно - и страх распространяемый обычно возвратен с процентами.

Есть социальные сети, в которых ленту лучше не смотреть. И, если они обидятся за наше нежелание губить свою жизнь, - что ж, пусть. Значит, необходимо запереть зло на ограниченной территории, - особенно, если оно само желает закрыться. 

Глава 16

Рут Фландерс

Социальные сети.

Толпа, которой нет

Глава шестнадцатая

Валидол для незрячих

Абьюзер превратит в абьюзера, и только.

Это я о контенте, который из интереса или по привычке потребляете вы сами. Почему-то считается, что фишинг - это обязательно ввал к вам в почту неизвестного адресата с суперпредложением миллиарда долларов США. В реальности, мы имеем дело всего лишь с лентой социальной сети.

Заметили, как сложно стало настраивать предпочтения? Вы вполне определенно заявили о своих интересах, расставили лайки, ведёте себя избирательно в отношении контента, но... . Социальная сеть вас как будто не слышит. Верх ленты - ещё куда ни шло, но под парой-тройкой относительно тематических постов ждёт пласт отборнейшего дерьма.

Другая тактика - бейтить однотипным контентом, как будто вы с утра до вечера обязаны есть одну и ту же кашу безо всякого сопротивления и возражений.

И третья - используя данные о вас, таргетировать посты так, чтобы вас хотя бы раздраконило. 

Во всех трёх случаях вы не только испытываете, но и проявляете эмоции определённой амплитуды. Думаете, ИИ собирается их копировать? Ничего подобного. Эмоциями управляют, и только. От качества эмоций зависят ваши дальнейшие действия - выгодные либо, как считают, невыгодные кому-то.

Вот что такое медиафишинг. Это действие или набор действий, представленная как определённая последовательность событий с ожидаемой реакцией. Эти события представлены так, чтобы в итоге вы, их соучастник, оказались объектом эксплуатации - будь то лайки, шеры, комментарии либо заражение идеями.

Последнее уже навязло в ушах пользователей социальных сетей. Они прекрасно знают, что им продают, что их выбором пытаются управлять, что пропагандисты танцуют на их костях и всё равно совершают действия, которые от них ожидают. Они как будто смиряются с некоей общественной необходимостью - но какой?

Вернёмся к понятию бейтинга. Это атака, персонализированная или массовая, по выбранным характеристикам или с ограниченным числом таковых. В бейтинге используются методы социальной инженерии, добивающейся самостоятельной активности человека в отношении нужных кому-то действий. 

По сути, никто не принуждает вас просматривать жуткие кадры. Вы делаете это потому, что вас убедили в необходимости разрушать собственную психику здесь и сейчас, вопреки авторитетному мнению медиков, психологов, учёных и вообще людей со здравым смыслом.

Никто не принуждает вас обсуждать в Сети своих детей, мужа, жену, парня или девушку, с которой вы вчера пили кофе и ничем ей, по сути, не обязаны - так же, как и она вам. Однако, ваши личные отношения почему-то должны стать объектом прилюдных дискуссий - почему? Что в этом такого - держать личную жизнь за закрытыми дверями?

Никто не принуждает вас влезать в политиканские диспуты, как будто все только и ждут вашего экспертного мнения - вместо дела, которым вы призваны заниматься в этом мире. Никто и не удивится, если в итоге ваше дело рухнет, аудитория разбежится, а те, что ещё вчера вам шумно аплодировали, сегодня начнут топтать ногами безо всякой жалости.

В конечном итоге, вы почувствуете себя кухаркой, управляющей государством - и вот оно. 

Распалить огонь крайностей, в котором субъектив - даже не детсад, ибо дети все же добры друг к другу. Создать армию "полезных идиотов", у которых психика подорвана так, что они не могут уже ничего другого, лишь орать и взаимно уничтожать. 

Религия, призванная связывать, вдруг начинает не просто разделять, а сектантски выпиливать - и это уже симулякр, в котором публикуемые людьми слова, цитаты и священные изображения остаются для них, по сути, пустым звуком. Не может быть любви там, где за каждой буквой прячется холодовой ожог ненависти.

Тем более, не может быть веры там, где сам автор контента не верует, не надеется и не любит. Она есть, но почему-то не тут - и люди это чувствуют. Одни уходят туда, где она есть, другие сворачивают к удивительно добрым и как будто ждущим конкурентам. Третьи, по закону социального подражания, впадают в ещё больший субъективизм и перестают верить вообще, потрясённые увиденным, услышанным и прочувствованным.

Их вчерашние лидеры не признают слабых, униженных и оскорблённых - пока сами не они. Тем временем, человек с высочайшей степенью недоверия и дальше превращается в объект потенциального воздействия манипуляторов, обещающих кормить и гладить за нужные им действия.

Политика превращается в религию, где исповедовать другие взгляды означает сожжение на костре, а иная формулировка превращается в повод для суточных дебатов с шизофреническими разборками. Хуже того, людям, живым людям предлагаются чуть ли не методички со словарями - "как надо говорить", "как надо читать" и вообще дышать кислородом.

Не надо. Я вчера был живой.

Человек в угоду себе может извратить что угодно и заставить другого верить, что так и есть - при одном условии. Вы приписываете этому человеку или группе людей слишком много возможностей. 

Идеологическая индоктринация происходит на взаимном основании страха. Для того, чтобы захватить жертву, её пугают, приводя в состояние повышенной покорности, а затем начинают обрабатывать. Столкновение с пугающим и страх сдвигают привычные представления, - хуже того, жертва невольно признаёт манипулятора сильнее себя, то есть, авторитетом, способным определять мысли, чувства и действия. 

На этом уровне роисходит подмена понятий, в которой не каждый может увидеть подделку.

В итоге, запугивание, испокон веку признаваемое деструктивной тактикой коммуникаций, передаётся по цепочке, как результат социального подражания. В цитадели страха человек постоянно пытается предвосхитить грядущие события - в том числе, и слова, и действия собеседника, которым уже придаётся негативный смысл, вне зависимости от реального. 

Запугивание - один из самых разрушительных видов эмоционального насилия, влекущего за собой не только состояние жертвы, виктимное или девиантное поведение, но и психические расстройства, которые не всегда входят в компетенцию даже у психотерапевта. 

Человек запугивающий очень давно не в состоянии понимать, что, когда и кому нужно говорить - а он почему-то оказывается в социальных сетях трибуном. Как будто не понимает, или делает вид, что не понимает дальнейшей судьбы своих жертв. Сильные уйдут, слабых в печь - кажется, мы это уже проходили.